ТОМСИК авторы текста и рисунков Стеша, папа и мама Цурины

Глава первая

 Сумеречное происшествие

 Приближалось время отхода ко сну, и уже стемнело, когда Стеша последний разочек выбежала на улицу. Но вернулась оттуда быстро и была изрядно перепугана:
 -Там странные звуки, будто Баба Яга смеётся надо мной, мне страшно стало!
 Мамка выглянула полюбопытствовать:
 -Это совы кричат, только не так как всегда, а чем-то сильно взволнованы.
 
 Совы всегда селились у нас под домом в овраге, и не по себе было в ночной тиши от их криков, похожих на пронзительные стоны. А в этот год они вывели птенцов прямо в саду на высоком кусту ирги и, с наступлением сумерек,  бесшумно летали над нами в заботах о своем потомстве. Время от времени они перекликались, и птенцы из гнезда подавали им ответные сигналы, не похожие на голоса взрослых птиц.
 В этот раз совы кричали совсем по иному. Это и напугало Стешу:
 -Я на улицу больше не пойду... Умоюсь-ка лучше  я дома.
 Она подошла к старому ведерному самовару, который служил рукомойником. Самовар был медный с медалями. Папка  откопал его в сарае, без одной ручки и  без крышки, но у него был исправный крантик, и  он красиво вписался в нашу хату.
 Стеша почистила возле самовара зубы и легла спать.

 -Пошли под яблоньку посидим,  - позвал папка мамку.
 Мы устроились в дочаськиной песочнице и окунулись в ночные звуки и шорохи.  Совы беспокойно метались над нашими головами и тревожно кричали.
 

-Столько времени уже прошло, видимо что-то серьезное случилось.
 Папка стал всматриваться в сторону гнезда:
 -Там какой-то силуэт возле яблони. Не кот ли подбирается – давно они здесь шастают вокруг да около.

 Пуша с котом Цинским частенько похаживали сюда поохотиться, да еще устраивали на чердаке дома свои любовные свидания.
 -А может, это птенец вывалился и застрял в ветках?
 Мы пристально вглядывались в темноту, и прямо у нас на глазах с дерева свалился совенок.
        -Пойдем подымем?– вопросительно взглянула мамка на папку.
 -А что мы с ним будем делать?
 -Не знаю, но ведь он еще маленький и беззащитный, к утру от него ничего не останется – кошки слопают либо собаки. Поселим  его пока в бане, а там видно будет.
                                  -Думаешь туда кошки не залезут?
         -Не должны.

 Баней называлась пристройка к дому, из которой мы некогда действительно пытались сделать баньку, но не совсем удачно. Теперь там была просто комнатка с маленьким окошком, в шутку называемая гостевой камерой.
 Гостей в тот момент не было, а для совенка это было самое подходящее место.
 -Ну, пойдем,- решился папка.
 Мамка сбегала домой за фонариком, и мы стали пробираться с бьющимися сердцами сквозь густую высокую траву.
 -Гляди, чтобы взрослые совы на нас не напали...
 Но те, слава Богу, были далеко.
 -Где-то здесь. Посвети. Не видишь нигде?
 -Не видно. Давай затихнем, может по шороху найдем.
 -Нет, он теперь наоборот затаился... Вот он! Смотри, столбиком стоит, перышки прижал, как пенечек вытянулся. Свети ему прямо в глаза.
 Папка снял куртку и накинул ее на совенка, чтобы не помять его, да и совенок чтобы не поранил его своими когтистыми лапами и клювом.
 -Ах, ты, зацепил-таки, - острый коготок распорол кожу на пальце, - Хорошо, что вскользь прошло.
 Пришлось еще раз перехватить. Вторая попытка оказалась удачной, и мы стали выбираться из сада подальше от гнезда.
  Большие совы уже приближались. Положение становилось опасным, и спасители со своей добычей как можно быстрее прошмыгнули в дом.

 Глава вторая
 Семейный совет

 В бане совенок понял, что его уже обнаружили и поймали, и теперь нет смысла сидеть тише воды, ниже травы. Он принял воинственный вид, растопырил крылья, грозно щелкал клювом и шипел.
 -Аяй, какой красавец, когда еще такое увидишь!

 Мы давно уже наблюдали за гнездом с малышами, но там видно было только два ушастых пуховичка, и с краю иногда сидела вся сжавшись сонная мама-сова.
 Здесь же совенок предстал во всей своей красе. Мамка не удержалась, сбегала за фотоаппаратом, и мы успели запечатлеть этот момент. И вовремя – потом совенок себя так ярко не проявлял.
 -Ах, ты, умничка, хорош, а крылья у тебя какие большие... Однако хватит с тебя переживаний! Надо его оставить одного, пусть успокаивается и осваивается потихонечку.
 Мы вышли на улицу. Уже совсем стемнело. На небе ярко светились звезды. Оба были возбуждены. Папка закурил.
 -В принципе совы хорошо приручаются, - произнес он в раздумьях, - В доме ему делать нечего: от них перьев полно, пуху, помет повсюду. Заманчиво было бы его взять на воспитание, но мы не живем здесь в деревне круглый год.
 -А дедушка тоже как-то обмолвился о том, что совы приручаются. Может ему придет такая мысль, поселить совенка у себя. Будет в хлеву с кроликами жить, мышей отлавливать... Хотя, сможет ли он в помещении мышей ловить, ему же как-то взлететь надо?
 Папка почесал в голове, вспоминая все, что он когда-либо слышал или читал о совах:
 -Избушка на курьих ножках, там Баба Яга, сова на печке сидит -  глаза из темноты таращит... Для чего-то их там держали, значит был в этом какой-то смысл.
 -Наверно... А все-таки это вольные птицы, и они хороши на просторе.
 -Тогда подкормим его, пока он на крыло не встанет, и выпустим. Надо понаблюдать за вторым птенцом, когда тот вылетит,  чтобы время не упустить. Он уже достаточно взрослый, ему недельку еще надо, чтобы окрепнуть.
 Мамка начала потихоньку позевывать.
 -Давай-ка лучше пойдем спать, мамусик. А завтра на свежую голову еще обмозгуем. Почитаем, какой совам уход нужен.

 Глава третья
 Первое кормление

 Утром, как обычно, папка позвал Стешу проведать уличек.
 Этим летом в нашу деревню Дряголовку мы  добирались на машине. На полпути сделали привал и нашли там улиток. Домики у них были величиной с большой грецкий орех, а тельце вытягивалось во всю Стешину ладошку. Улитки были очень грациозны и изящны, при этом совсем не пугливы. Они спокойно исследовали мир своими маленькими черными  глазками, которые располагались на концах очаровательных длинных рожек. А большие ротики с довольно громким хрустом поедали лопухи и одуванчики. Папка набрал в лопушок взрослых улиток и их детишек, привез их с собой в деревню и выпустил возле дома. И они там прижились.
 -Ули, ули, ули, - звали Стеша и папка в два голоса.
 -Ах вот вы где, лапочки! Стеша, иди сюда... Ага, и ящерки здесь.
 -А мы вам свежих капустных листочков принесли. Пап, смотри, как они быстро едят, а  громко как хрумкают!
 Подошла мамка.
 -Нам еще надо кое-кого покормить. Пойдем на мышек охотиться.
 -Как? Зачем? Кому мышку скармливать? - забрасывала вопросами Стеша.
 Мы не решались говорить Стеше о совенке. Боялись, как бы она своей детской любовью не замучила бедного птенца. Но куда денешься? Пришлось рассказать ей о ночном происшествии и договориться о том, что она не будет допекать совенка – это небезопасно и для него и для нее.
 -Но как же мы будем ловить мышей, руками что ли? – интересовалась Стеша.
 -Нет, отчего же, - папка дал Стеше самодельный сачок для бабочек, - Вот, будешь вылавливать бегущих мышек на их тропочках.
 Это был очень урожайный год на мышей. Пол-лета лили дожди, не переставая. Травища была выше папкиного роста, семян в изобилии. Мыши шмыгали под ноги и из под ног на каждом шагу. Бегали они по своим дорожкам, которые протоптали так, что на них  трава не росла, и имели они форму желобков.
 -А мы, мамусик, попробуем с тобой другой способ – с лопатой.
 -Лопата-то нам зачем?
 -Ты забыла, как Сигнал мышей ловил? Вход в норку раскапывал, а сам следил за выходами. Мыши с перепугу выбегали с другой стороны, там он их и хватал.
 -Точно-точно, -  засмеялась мамка, - Помнишь, как мы тоже выслеживали мышей? Сигналу кричали: “Вот она, вот она, лови!” Ногами пытались подловить. Разочек, кажется, получилось.

 Вооружившись всем необходимым, мы пошли по полю. Пробовали по дороге чуть капнуть, но план пока осуществить не удавалось – слишком густа была трава.
 -Вот она! – мамка подняла за кончик хвоста вялую еле живую мышку.
 В это лето, по необъяснимой причине, некоторые мыши вылезали из своих нор и, тяжело дыша, отлеживались в траве. Может они болели от перенаселения, а может дождь заливал их норки – вся земля была насквозь пропитана водой.
 -Ну и отлично, пойдем теперь попробуем покормим.
 Мы вернулись домой. Мамка потихоньку приоткрыла дверь в гостевую камеру. Нет никого – ни тут, ни там.
 -Ах вот ты где! Ну, умничка, сам себе гнездышко придумал. Смотрите!
 Совенок ночью перебрался в основание недоразобранной печки. Сверху печка была прикрыта деревянным щитом, но не до конца. Как раз оставалось местечко размером с гнездышко. В нем то и отсиживался горе-непоседа.
 Мамка аккуратно поднесла мышку за кончик хвоста к клюву совенка. Хищным броском мышь была перехвачена, но не съедена. Присутствие людей у птенца не прибавляло аппетита. Он держал в клюве мышь, хлопал веками и не сводил с нас глаз.
 «Дадим ему пока освоиться», - решили мы и пошли собираться в одно из своих дальних вело путешествий. Перед отъездом тихонько заглянули в баню – следов мыши нигде не было.
 Первое кормление состоялось.

 Глава четвертая
 Охота на лягушек

 Возвратились мы из похода поздно. Идти ловить мышей сил уже не было.
 -Надо нашего малыша покормить, - напомнил папа, - пойдем ловить лягушку.
 -Я пойду! – вызвалась Стеша.
 -Иди, - отпустила мамка.
 -Да куда, она ничего не найдет. Сейчас вместе пойдем, - попытался остановить дочаську папка, но она уже убежала.
 -Найдет, их же там полным-полно.
 Вернулась запыхавшаяся Стеша: «Нет ничего!»
 -Да не может быть, - мамка выскользнула на улицу и долго нахаживала по траве, шерудя  ее ногами, чтобы вызвать какое-то движение оттуда. Никого...
 -Папусик, только на тебя вся надежда.

 Папка же не был столь прост и наивен, чтобы шерудить ногами траву, где ни попадя. Он знал, где прячутся лягушки, давно наблюдал за ними.
  Он вышел на улицу, перевернул все тазы, приподнял вилами копны со свежескошенной травой и ... охотничий инстинкт его не подвел – совенок славно поужинал.
 На ночь папка намастерил мышеловок из пластиковых бутылок и расставил их в самых злачных для мышей местах. Уставшие мы повалились на свои кровати и погрузились в глубокий сон.

 Глава пятая
 Бумтараратата

 С утра пораньше, пока солнце еще ласково пригревало, мамка просвистела подъем, и все вместе мы отправились на речку, на утреннее омовение.
 Под деревней течет неширокая речушка Жижала со студеной водой, с множеством родников. Вода в ней не прогревается даже летом. Но в этом и ее преимущество – искупаться в Жижале, все равно, что крещение принять, до того она свежа и чиста. По несколько раз на день мы доставляли себе удовольствие прогуляться до речки и окунуться в нее.

       Папа взял с собой пластиковые бутылки для родниковой воды. Зажатые под мышкой бутыли превратились в барабанчики там-тамчики. Ловкие пальцы папки стали наигрывать зажигательные ритмы. 

Стеша вторила в силу своих возможностей и пританцовывала. А мамка просто понеслась в первобытном танце вниз по дороге, и целый спектакль разыгрался по пути. Расслабленные тела изгибались и кружились, высоко подпрыгивали и тряслись мелкой дрожью. Руки то напряженно взлетали к небу, то падали безвольно вниз и колыхались и болтались вслед за телом. Разгоряченные дикой пляской и собственной фантазией, мы не заметили, как оказались у речки.                С огромным наслаждением погрузились в бодрящие воды.
 А в это время в соседнюю деревню Толпыги проехала машина, и домой мы возвращались уже вслед за ней.
 -Опа, свеженькая мышка! Мы шли в ту сторону, ее не было, - мамка радостно подхватила готовый завтрак для своего подопечного.
 -Машиной ее только что придавило, - пригляделся к добыче папусик, - Ну вот, мы открыли очень удобный способ охоты. В мышеловки летом все равно никто не попадается. Мыши сейчас в дом не лезут.
 -Пойдем скорее, покормим нашего красавца, - поторопила мамка. – Ты заметил, он уже начал привыкать к нам, больше так не расфуфыривается и не шипит. Только забавно пощелкивает клювом, когда заходишь к нему, вроде, как и здоровается. Так я его и зову Щелк-Щелк.
 -Нет, я уже придумала ему имя, - запротестовала Стеша, - Томсик его зовут.
 -Хорошее имя, Томсик! Пойдем кормить Томсика.

 Мы уже входили в гостевой вольер.
               Здравствуй, Томсик, кушай, - приговаривала мамка. Надо побольше с ним разговаривать, чтобы он привыкал к нам. А можно и не говорить, а песни попеть...
 После завтрака мы пробрались тихонечко в баню и затянули песню за песней. И так нам там славно пелось. Томсик оказался внимательным слушателем,  не перебивал и не шуршал фантиками от конфет. Так здорово получилось, хоть филиал концертного зала открывай! Что мы и сделали. Стали ежедневно оттачивать на Томсике свое певческое мастерство. А Стеша то как петь полюбила...
 Совенок уже спокойно воспринимал своих кормильцев. И, как-то раз, мамка занесла в баню столик, краски и стала рисовать Томсика, услаждая его слух своим пением. Занятие оказалось очень заразительным, и вскоре уже мы рисовали все вместе – и красками, и карандашами. В Томсике открылся еще один талант - прирожденного натурщика, он бесконечно долго мог сидеть, не меняя позы.

 Глава шестая
 Заяц в ночи

 -Сегодня куда-нибудь поедем? – как обычно задала свой вопрос Стеша, едва продрав глаза.
 -Погода сопутствует. Вставай, умывайся, поедем, пока еще не жарко.
 -Мы хоть позавтракаем?
 -Конечно, когда приедем в Никитинку на пруд. Искупаемся и с аппетитом покушаем – подтрунила мамка иуложила еду в рюкзак. Мы оседлали свои велики и тронулись в путь.

 Мы очень любили воду, купались в любых водоемах и при любой погоде. Но все же вода в Жижале была очень бодрящая, а летом хотелось еще и наплаваться вдоволь в теплой воде, от души, чтобы тело как следует наработалось. В пяти километрах от нашего дома был выкопан большой пруд возле деревни Никитинка. Мы часто ездили туда купаться, а, накупавшись, отдохнувшие отправлялись дальше исследовать окрестности.
 Солнце в этот день припекало невыносимо. Кусали комары, слепни, оводы.

 Вот и пруд. Мы подъехали с высокого берега и расположились на пригорке под соснами, там чудесно обдувало ветерком. Какое наслаждение было очутиться в воде после долгого пути под палящим солнцем  по ухабистой дороге.

 По другую сторону пруда возле деревни стояли две девчушки и долго наблюдали за купанием, не решаясь подойти. Им хотелось познакомиться и подружиться со Стешей. Потихонечку они продвигались поближе и словно бы невзначай оказались совсем рядышком. Обе светловолосые, остроносенькие, худенькие, словно былиночки в поле. Но одна была высокая, лет десяти, а другая, напротив, совсем небольшого росточка.
 Папка первый приветливо заговорил с ними. Девчушки осмелели. Накувыркались со Стешей в пруду до посинения. А потом, завернувшись в полотенца и дрожа, калякали на солнышке о том о сем, о своей жизни в деревне.
 - А у нас дедушка здесь жил. А бабушка нет, она из Нижнего Новгорода приехала.
 - А живность у вас какая-нибудь есть? – интересовался папка.
 -Куры, поросята. Корова у тети Нюры, соседки, - рассказывала девчушка постарше, а маленькая стояла рядышком, дрожала и застенчиво улыбалась.
 -А у нас улитки большие, с вашу ладошку будут. А еще совенок из гнезда выпал, теперь у нас в бане живет, - рассмеялись мамка и папка.
 И Стеша с удовольствием стала рассказывать про улиток, про то, как у них очутился совенок, чем его кормят.
 С другого берега донесся чей-то крик.

 -Это нас бабушка обедать зовет, - объяснила старшая девчушка.
 -Ну, идите, не задерживайтесь, - поторопил их папка, - еще встретимся.
 Девчушки побежали обедать. И мамка разложила на подстилке вареную картошечку в мундире, сыр, огурцы, молодую морковку и пригласила Стешу с папкой покушать.
  Перекусив, мы поехали дальше путешествовать. Наелись мороженого в поселке Исаково, аж по три порции. Ведь у нас в деревне ни магазинов, ни мороженого нет – и это был самый ценный приз за стойкость в тяжелом походе. А вечером даже попали на большой костер в лагерь своих друзей. Они готовили спектакль о первобытных людях. Поселились среди дикой природы, чтобы ощутить себя настоящими дикарями. Мы оказались для них подлинной дикой находкой с рассказами о нашей дикарской жизни в деревне. От души дико напелись, дико наплясались вокруг дико высокого костра, дикое пламя которого было видно из самых дальних деревень.

 Возвращались домой уже в ночи. Продвигались медленно, почти на ощупь.
 -Что это? – остановился папусик, - Заяц... Подбитый... Возьмем?
 Мамка сквозь темноту попыталась разглядеть находку:
 -Кажется  кровь на нем... Похоже кем-то задранный, не больной. Нас дома Томсик ждет не кормленный – неплохой гостинец ему будет.
 Папка положил зайца в пакет и примостил его на своем велосипеде.
 -Все, тронулись! Нам еще не мало предстоит взять препятствий.
 Домой мы добрались совсем поздно. Наш маленький друг целый день просидел без еды. Папка оперативно отделил Томсику кусочек зайчатины:

 -На, мамка, иди, корми своего малыша.
 Мамка пошла к совенку и остановилась в дверях:
 -Папка, Стеша, послушайте, он перекликается со своей мамой!
 Мама-сова, как и прежде, летала над нашим домом и подавала позывные своим деткам. Но Томсик был всегда сыт и молчал. А тут, изголодавшись за целый день, да еще и не получив ужин вечером, он стал звать ее из бани.
 Когда страдальца наконец накормили, да еще столь царским ужином, он удовлетворенно затих.

 Глава седьмая
 Рыбалка

 Неделю Томсик отъедался зайчатиной. Папка содрал с зайца шкуру, спустил кровь.
 -Смотри, - показал он мамке тушку, - раны в нескольких местах, но дроби я не нашел. Какой-то зверь его прихватил. Лис то мы с тобой встречали в том поле.
 -Похоже... значит, мы спугнули зверя с добычи. Ну вот, как удачно у нас складывается, теперь еды у Томсика вдоволь.
 -Вдоволь-то вдоволь. Только ты читала в книжке, что совам обязательно требуется живятинку подкидывать, иначе они болеть будут.
 -А давай сегодня на рыбалку пойдем. Посмотрим, будет ли Томсик рыбу есть.
 -Отчего же не попробовать. Рядом с речкой живут, может рыба входит в их рацион?
 -За уклеечками сходим, да? – раздумывала мамка.
 Ловить уклеек – ой как увлекательно. Рыбок хорошо видно в прозрачной Жижальской воде. Они выплывают на быстрину кормиться мошками, нечаянно упавшими в воду, и их небольшие серебристые спинки искрятся, играют на солнышке. Наживку прямо рыбкам в рот закидываешь – они на лету хватают ее.
 -За уклейками? Давай, мне такая рыбалка больше всего нравится, - воодушевился папка, - Во время такой рыбалки я ощущаю себя чистым финном, ловящим форель нахлыстом на быстрой северной речке.

 -Пойдем тогда, финн, на мух охотиться.
 -Ну, это не проблема – уж чего-чего, а из мух здесь можно приготовить целое жаркое.
 Папка с мамкой стали собирать снасти, отлавливать наживку. И Стеше червей накопали. Уклеек Стеша ловить еще не может. Для этого надо постоянно перезабрасывать удочку вверх по течению -  это ей пока сложно. Но у Стеши хорошо получается ловить семипаек, или гольян малявок по-другому. Только, для того чтобы наесться, много этой рыбки поймать нужно, потому что величиной она с мизинец. А вот для совенка в самый раз подойдет – ни чешуи нет, ни косточек. Можно за малыша не беспокоиться.

 Худо ли бедно ли, рыбкой в тот вечер побаловались все. И Томсик не отказался. И с таким азартом съел все, что ему предложили.
 -Вот и ладненько, по-видимому, проблем с кормежкой у нас не будет. Вот только мама его нам потом спасибо не скажет – будет требовать у нее: «Рыбки давай! Зайчатинки хочу!» – веселились мы.

 Глава восьмая
 Экскурсии

 Весть о Томсике разлетелась по всей деревне. К совенку потянулись экскурсии.
 Дедушка заходил каждый день, справлялся о его житие-бытие.
 -Ишь ты, надо ж какой, - посмеивался и покряхтывал дед Витя.
 Прибегала его внучка Танюшка.
 -Ой, какой хорошенький, пушистый!
 Заходила ее старшая сестра Аня.
 -О-о-о, какой классный...
 И дядя Гена заглянул.
 -Что, ребят, думаете с ним делать, в Москву повезете, в зоопарк?
 Дядя Саша Цинский не раз, прогуливаясь со своей славной собакой Багиркой, захаживал проверить и дать пару советов.
 Потом соседи Тимоховы приехали. Тимоховы – это прозвище у них такое по прадеду. Прадеда Тимофеем звали или Тимохом. А они все, его поросль, Тимоховы значит.
 -Ой, мы слышали, что совенок у вас живет. Покажите!
 А там уж и из других деревень потянулись. Всем показывали и рассказывали про совенка и про улиточек необыкновенных. И людям интересно и самим в радость.

 Глава девятая
 Возвращение

 А тем временем второй совенок тоже выбрался из гнезда. В сумерках мамка вышла на улицу и услышала его голосок из травы. На следующий вечер его было слышно шагах в десяти от того места, где-то уже под кленом. День за днем, и его мама-сова увела уже в непроходимый овраг, подальше от людных мест.
 Потихоньку и Томсик стал карабкаться вверх, забираться на уступы и полочки, располагающиеся на большой высоте.
 -Томсик уже немного перелетает, - сообщил однажды папка, - пора его выпускать.
 «Ну, что же, надо поговорить с дедушкой, не надумал ли он совенка у себя поселить; а нет – вечером отпустим. Сходите?» – спросила мамка.
   После обеда папка со Стешей зашли к дедушке.
 -Да нет, что там, вольная птица, - рассуждал дед, - ей место в природе.
 Когда сгустились сумерки, мы вынесли Томсика в овраг и посадили на яблоню.
 -Давай чуть повыше его посадим, вон на ту веточку, - озабоченно предложил папка, протянул руку, и Томсик смело шагнул к нему.
 - Стой, папусик, не сажай его пока на яблоню! – мамка со всех ног бросилась в хату за фотоаппаратом и запечатлела на память Томсика, папку и Стешу под яблоней.
 -Ну, все, дружок, расти большой, - напутствовал его папка и положил ему на первое время мышку.
 Мы попрощались с Томсиком и пошли домой. Стеша легла спать.
 -Спокойной ночи, - мамка поцеловала дочаську, а сама опять побрела на улицу,  стала вглядываться в сторону яблони.
 И вдруг услышала, как совенок перекликается со своей мамочкой. Мамка  тихонько приблизилась к оврагу и увидела, как большая сова подлетела к Томсику, сделала круг над ним, а потом села рядом на раките.
 -Папусик, папусик! – мамка вбежала в дом, -  к нему мама прилетела, она признала его, он не один!
 Вместе мы выскочили в сад. И в это время взрослая сова вспорхнула и подлетела к своему детенку, и они долго сидели молча и шебуршались на яблоне.
 А к утру Томсика там уже не было. Сова-мама увела свое чадо поглубже в овраг, подальше от людей, кошек, собак и прочих опасностей.
 Но история на этом не закончилась. Томсик возмужал, научился хорошо летать. И не раз встретился он потом нам, низко-низко кружа над головой, зажигая радостный огонечек весточки в сердце: «А может это Томсик? Может что-то помнит, не забыл?»